Гордость и гордыня - Страница 110

110

— Разумеется, нет. Я не испытывал ничего, кроме удивления.

— Ваше удивление, конечно, было не меньше того, какое почувствовала я, когда вы поздоровались со мной. Совесть говорила мне, что я не заслуживаю никакой особой учтивости, и, признаюсь, я не ожидала ничего, кроме того, что вполне заслужила.

— Тогда, — сказал Дарси, — моей целью было убедить вас всеми угождениями, какие были в моей власти, что я не так мелочен, чтобы обижаться за прошлое, и я надеялся обрести ваше прощение, смягчить ваше дурное мнение обо мне, показав всем, что ваши упреки не пропали втуне. Как скоро во мне пробудились другие надежды, сказать не могу, но полагаю, что не позже, чем через полчаса после того, как я увидел вас.

Затем Дарси рассказал ей, как Джорджиана обрадовалась знакомству с ней и как была огорчена, когда оно внезапно оборвалось, а это, естественно, заставило его коснуться причины, вынудившей ее покинуть Лэмтон столь поспешно, и она узнала, что он решил ехать следом за ней на поиски ее сестры уже во время их разговора в гостинице и что его хмурость и рассеянность объяснялись лишь размышлениями о том, каким способом было успешнее всего осуществить это намерение.

Она вновь поблагодарила его, но они тут же оставили эту тему, потому что она была равно тяжела для них обоих.

Неторопливо пройдя несколько миль, даже не заметив этого, они наконец спохватились и, посмотрев на часы, поняли, что пора возвращаться.

— Но куда скрылись мистер Бингли и Джейн? Этот возглас обратил их мысли к влюбленной паре.

Дарси был очень рад их помолвке, о которой его друг незамедлительно сообщил ему.

— Не могу не спросить, были ли вы удивлены? — осведомилась Элизабет.

— Ничуть. Уезжая, я уже чувствовал, что это случится очень скоро.

— Иными словами, вы дали ему разрешение. Я так и полагала.

И хотя он возразил против подобного толкования, она убедилась, что так примерно и было.

— Вечером перед отъездом в Лондон, — сказал Дарси, — я признался ему в том, в чем мне следовало признаться уже давно. Я рассказал ему обо всем, что произошло, о том, что мое прежнее вмешательство в его дела теперь кажется глупыми непростительным. Он чрезвычайно удивился. У него никогда не было ни малейших подозрений. И еще я сказал ему, что, видимо, ошибался, полагая, будто ваша сестра к нему равнодушна. И, убедившись, что его чувство к ней ничуть не изменилось, я не сомневаюсь в их счастье.

Элизабет невольно улыбнулась легкости, с какой он руководил своим другом.

— Но вы сказали ему это, исходя из собственных наблюдений или просто положившись на то, что я говорила вам весной?

— Из собственных наблюдений. Я внимательно следил за ней во время двух моих недавних визитов к вами убедился в ее чувстве.

— И ваша уверенность, полагаю, тут же его убедила!

— Вот именно. Бингли неподдельно скромен. Его неуверенность в себе мешала ему в таком деликатном деле положиться на собственное суждение, но его вера в мое облегчила остальное. Я был вынужден признаться и в том, из-за чего он потом некоторое время справедливо сердился на меня. Я не мог скрыть, что ваша сестра прошлой зимой провела три месяца в Лондоне, что я знал oб этом и, зная, скрыл от него. Он рассердился, но его гнев, мне кажется, длился лишь до тех пор, пока он не объяснился с вашей сестрой. Теперь он меня простил от всего сердца.

Элизабет чуть было не сказала, что, по ее мнению, мистер Бингли чудеснейший друг — настолько покладистый, что ему цены нет. Однако она удержалась, вспомнив, что он еще не привык к тому, чтобы над ним посмеивались, а приступать к его обучению было пока еще слишком рано. B предвкушении счастья Бингли, которое, разумеется, уступало лишь его собственному, Дарси продолжал говорить на эту тему, пока они не вошли в прихожую. Там они расстались.

Глава 59

— Лиззи, милая, куда вы отправились? — Таким вопросом Джейн встретила Элизабет, когда она вошла в столовую, и его, рассаживаясь за столом, повторили все остальные. Ей оставалось лишь ответить, что бродили там и сям и она немножко сбилась с дороги. При этом оправдании она чуть-чуть покраснела, но оно, да и ничто другое никаких подозрений не возбудило.

Вечер прошел спокойно, без каких-либо особых событий. Признанные влюбленные разговаривали и смеялись, а тайные хранили молчание. Дарси не принадлежал к тем натурам, чье счастье находит выход веселье и смехе, а Элизабет в душевном смятении скорее знала, что счастлива, чем чувствовала это. Ведь одним смущением все не ограничивалось, впереди ее ждали новые испытания. Она предугадывала, что почувствуют ее близкие, когда узнают все, — она ведь знала, что, кроме Джейн, он никому из них не нравится, и даже опасалась, как бы неприязнь эта не перевесила его богатства и положение в свете.

Перед сном она открыла сердце Джейн. Хотя подозрительность была чужда мисс Беннет, тут она не поверила своим ушам.

— Шутишь, Лиззи! Не может быть! Помолвлена с мистером Дарси! Нет-нет, ты меня не обманешь. Я же знаю, что это невозможно.

— Да, печальное начало! Ты была моей единственной надеждой, и теперь, раз ты мне не веришь, я знаю, что никто другой тоже не поверит. И тем не менее я говорю совершенно серьезно. И говорю чистую правду. Он все еще меня любит, и мы помолвлены.

Джейн посмотрела на нее с сомнением:

— Ах, Лиззи! Ну не может этого быть! Я ведь знаю, что ты его не выносишь.

— Ничего подобного ты не знаешь. Это все надо забыть. Может быть, я не всегда любила его так горячо, как сейчас, но в подобных случаях хорошая память непростительна. И сейчас я сама вспомнила об этом в самый последний раз.

110